СУДЬБЫ ДЕТЕЙ 30-Х - В КНИГЕ «САХАРНЫЙ РЕБЕНОК»СУДЬБЫ ДЕТЕЙ 30-Х - В КНИГЕ «САХАРНЫЙ РЕБЕНОК»
- Родительская категория: Новости
- Категория: Общество
- 1897
-
23 Нояб 2016
Ольга Громова представила алматинским читателям биографическую повесть.
«Сахарный ребенок» - единственное произведение Ольги Громовой вышла в свет в 2014 году и сразу стала бестселлером в СНГ. На встречу с писательницей в Генконсульство России в Алматы пришло немало казахстанских поклонников книги. Эта биографическая повесть записана Громовой со слов Стеллы Нудольской. Детство 5-летней Эли пришлось на конец 30-х - начало 40-х годов. Это очень личный и берущий за душу рассказ о том, как советская девочка живет с любящими родителями в Москве, но вдруг становится дочерью врага народа и оказывается вдали от родного города в страшном, непонятном ей мире. Корреспонденту «Комсомолки» Ольга Громова рассказала о своей героине и о том, как шла работа над книгой.
Ольга ГРОМОВА, автор повести "Сахарный ребенок"
- Ольга Константиновна, как вы познакомились с героиней вашей книги Стеллой Нудольской?
- История эта началась в уже далеком 1988 году, когда в Армении грянуло страшное землетрясение, которое стерло с лица земли почти треть страны. Десять тысяч человек погибли, больше миллиона остались без крова. И тогда по всей стране организовали пункты помощи пострадавшим. От моего дома штаб помощи был далеко, поэтому пункт приема вещей открыли в одной из квартир в нашем подъезде. Как-то я собрала вещи и пошла отдать их. Дверь открыла пожилая женщина с огромным белым котом на руках. Естественно, я здоровалась с ней раньше, мы же жили в одном подъезде, но близко знакомы не были. Я предложила Стелле Натановне помощь в сортировке вещей, мы разговорились, и так получилось, что она стала моей подругой, хотя была старше на 25 лет.
- Известно, что воспоминаниями о своем детстве она почти не делилась…
- Да, я часто слышала от нее, как она работала на Камчатке, Чукотке, в Казахстане. Она была сотрудником научно-исследовательского института, занималась разработкой минеральных удобрений для сельского хозяйства. Как-то раз Стелла показала фотографию, где она верхом на лошади, и видно, что у нее отличная посадка. И тут она говорит: «Нечему удивляться, я с детства на лошади». Я удивилась: девочка родилась в центре Москвы, какие лошади в городе в 30-е годы? Второе мое удивление было, когда я как-то увидела на ее столе книгу на украинском языке. Я знала, что она с детства говорила по-немецки и по-французски, но откуда она знает еще и украинский? Она на это ответила, что украинский еще помнит, а вот киргизский уже позабыла. А на мои дальнейшие расспросы сказала: «Всему этому я научилась в ссылке. Моя мама всегда говорила, что если ты не знаешь языка народа, с которым рядом живешь, значит, ты зазнайка и задавака». Конечно, я хотела подробностей, но рассказывать о тех годах Стелла не любила, ведь именно тогда им пришлось уйти из родного дома, она осталась без отца, которого в итоге больше никогда не увидела. Но за годы дружбы я, слушая ее отрывочные рассказы о том времени, постепенно сложила паззлы в своей голове…
- Как же вы уговорили Стеллу Натановну, и прежде всего себя, на написание книги?
- Как-то в конце 90-х я начала готовить для газеты материал ко Дню памяти жертв политических репрессий. И стала приставать к Стелле со своими расспросами, просить написать о том времени. Она поворчала, но после согласилась, что этот материал нужен. Стелла здорово написала несколько очерков, и после этого я стала уговаривать ее писать мемуары. Да, она хотела все бросить, говорила, что ей тяжело все это вспоминать, но работать продолжала. К сожалению, постепенно ее здоровье ухудшалось, писать она стала меньше. Но было понятно такую работу оставить просто так нельзя, и мы подумали, что из ее мемуаров можно сделать повесть для подростков. Ведь книг о том периоде для них практически не было. Кроме того, материал был подлинный, от лица человека, который все это пережил. Стелла умирала на моих руках… Последние полтора года было не до рукописей. А мне после ее смерти осталось «домашнее задание». После 2005 года я много раз открывала этот материал и говорила себе: «Ты не писатель, не порть записи». Я хотела отдать рукописи одному профессиональному писателю, но у него не было времени. Спустя некоторое время у меня в голове что-то щелкнуло, я наконец поняла, как это все можно скомпоновать и сделать повесть. Однажды разговор об этих мемуарах зашел с издателем Виталием Зюсько, он попросил дать почитать их. На следующий день позвонил и сказал, что не спал всю ночь, читал, и эта книга уже стоит в плане издательства на следующий год. После этого у меня не было другого выхода - книгу нужно было закончить в срок.
- Откуда появилось название книги? Почему «Сахарный ребенок»?
- Когда Стелла приехала в Киргизию, многие местные жители называли ее «ак бала» (белый ребенок) или «кант бала» (сахарный ребенок), и это стало ее прозвищем. Она рассказывала, что ее светло-русые волосы на солнце выгорали, становились буквально белыми. Кстати, сахар в то время был таким редким подарком, что детям клали кусочки в новогодние подарки. А вот снега в той киргизской степи было очень мало, и он быстро таял, поэтому ассоциации со снегом у детей быть не могло. Со временем стало ясно, что название книги действительно получилось многозначительным. Кто-то думал, что оно такое из-за того, что у Стеллы было несладкое детство, кто-то - потому, что до ареста отца у нее была сладкая московская жизнь, другие видели в нем намек на несахарный характер героини. Однако я изначально исходила именно от прозвища.
- Вы говорили, что планировали написать книгу для подростков. Для какой читательской аудитории она в итоге получилась?
- Я считаю, что книгу можно читать детям от десяти лет и старше, верхнего возрастного предела нет. Я встречала родителей, которые читают эту книгу своим 8-9-летним детям, да, что-то подсократив, что-то объясняя по ходу текста. Честно скажу, меня поразили казахстанские ребята! Например, подросткам в Центральной России часто приходится объяснять все «от печки». А ваши в теме, даже семиклассники понимают, что происходило тогда. И 16-17-летние ребята, несмотря на свойственный их возрасту нигилизм, хорошо читают книгу. А про взрослых я уже не говорю! Вы сами видите, как много людей разных поколений пришло на эту встречу.
- В завершение я хочу спросить вас вот о чем. Буквально два-три года назад вы, библиотекарь, стали популярны, теперь вы писатель, вашу книгу называют бестселлером, вы встречаетесь с поклонниками. Как вы к этому относитесь?
- Этой книге уже около 2,5 лет, но, честно скажу, я все еще не привыкла, что на ней стоит моя фамилия, а меня периодически представляют как писателя. Если бы 5-7 лет назад мне кто-то сказал, что я буду стоять перед аудиторией в качестве автора подростковой книжки, я бы покрутила пальцем у виска. Да, я много лет работала с книгами, у меня библиотечный стаж 23 года, более 18 лет я делаю журнал «Библиотека в школе» и написала еще одну книгу, но узкопрофессиональную для взрослых - «Развитие информационной грамотности школьников». Все это не имеет отношения к написанию художественной литературы. Кроме того, я всю жизнь считала, что бог не наградил меня такими способностями, ведь надо понимать, что журналистика это одно, а художественная литература - совершенно другое. Я бы сроду не стала писать такую книгу. Но часто ты планируешь жизнь, тебе кажется, все устаканилось, но тут судьба тебе говорит: «Развернулась и пошла в другую сторону». Ты сопротивляешься, говоришь, что ты этим никогда не занимался… А после понимаешь - надо работать.
Алмат Темиртасов.
Фото Эдуарда ГАЛЕЕВА.
